Прошло почти два десятилетия со времени принятия последнего антимонопольного закона в Соединенных Штатах. Когда же появятся регуляторы для новых гигантов Кремниевой долины?
Тим Ву в своей книге «Проклятие большого бизнеса» (The Curse of Bigness) — в которой 160 классных страниц и которая любезно проводит читателя через 200 лет американской экономической политики и практики, — утверждает, что настало время «взять под контроль экономическую структуру прежде, чем она начнет контролировать нас».
Нужно раздробить Facebook, отменить его покупку Instagram в 2012 году и WhatsApp в 2014 году. Затем нужно взяться за Google и Amazon, авиационную отрасль, пивную промышленность, все эти примеры концентрации богатства и политической власти, которые позволили случиться тому, что можно назвать вторым Позолоченным веком — что только звучит приятно, но на самом деле вовсе не так.
«Та эпоха научила нас, — пишет Ву. — что крайняя экономическая концентрация порождает грубое неравенство и материальные страдания, подпитывает жажду к националистическому и экстремистскому лидерству».
Ву наиболее известен введением в обиход термина «сетевой нейтралитет» и утверждением, что этот нейтралитет так же важен для демократии, как Первая поправка. Ву также занимал пост старшего советника Федеральной торговой комиссии с 2011 по 2012 год, когда Facebook купил Instagram и когда Google делал в среднем одно приобретение в неделю, и он прямо говорит о принятых решениях: «Я считаю, что мы это прошляпили. В Вашингтоне есть плохая привычка, когда вы совершаете ошибку, а затем притворяетесь, что это хорошее решение. Я думаю, мы должны признать ошибку и исправить ее».
Книга «Проклятие большого бизнеса», которая выходит на следующей неделе в издательстве Columbia University, предлагает несколько идей, как исправить ситуацию (и, пожалуйста, прочитайте ее целиком!), ну а пока я поговорил с Ву, чтобы представить вам простую версию.
В книге рассказывается об Amazon, Google и Facebook. Можете ли вы выделить одну компанию, которая заботит вас больше всего или больше всего требует раздробления?
Facebook. Я бы занялся Facebook — социальный вред ясен, а преимущества того, что Facebook останется целостной компанией, на самом деле не ясны. Это хороший пример того, как называется книга, — «проклятие большого бизнеса».
Что плохого в том, что Facebook настолько велик?
Ну, я думаю, существует пара проблем, так как у них нет серьезной конкуренции. Им сошли с рук беспрепятственные нарушения конфиденциальности, они недисциплинированно вели себя с рекламодателями. Они извратили политику, они манипулировали, они слишком часто нарушали конфиденциальность. Многое из этого связано с тем, что они не сталкивались с эффективной конкуренцией. Они… не слишком велики, чтобы потерпеть неудачу, они слишком велики, чтобы их терпеть.
Насколько общественное восприятие компании имеет значение, когда речь идет об антимонопольных процессах? Опросы показали, что довольно солидный процент американцев не любит Facebook, они считают, что компания вредит обществу. Но люди любят Amazon — обычный человек считает, что Amazon крутая компания, которая «доставляет то, что мне нужно, быстро». Это играет роль?
Я не думаю, что соблюдение законов как-то должно быть связано с популярностью. Но есть причина, по которой авиационная индустрия и фармацевтическая промышленность невероятно непопулярны. Это плохие отрасли, они заслуживают своей плохой репутации, и они плохо относятся к потребителям. Я думаю, что Facebook в значительной степени относится к этому же лагерю.
У таких компаний, как Google и Amazon — и я не говорю, что для них должно быть сделано исключение, — но по крайней мере у них есть аргумент в пользу того, почему они должны быть такими большими. Я могу не согласиться с этим, но они многое сделали для множества людей. Google Maps и тому подобное.
Facebook… У меня были друзья и до Facebook. Я смотрел фотографии их детей. Facebook ничего не дает нам, он не приносит нам друзей. Эти другие [компании] экономят вам много времени, усилий и денег, а Facebook тратит ваше время и силы.
Но да, правительствам опасно не считаться с общественным мнением. Для демократии это важно — люди хотят, чтобы правительства делали то, что, грубо говоря, они смогли понять или с чем согласны.
Что должно произойти, чтобы Facebook когда-нибудь оказался на повестке дня?
Я думаю, что он уже привлек внимание. Как это произойдет? Департамент юстиции или Федеральная торговая комиссия или некий штат могли бы предположить, что покупки WhatsApp и Instagram были незаконными, что это были антиконкурентные слияния. Они могли бы подать иск в федеральный суд с требованием раздробить Facebook, расформировать Facebook, вырвать оттуда Instagram и WhatsApp.
Это не решило бы все проблемы, но это было бы началом. Это дало бы Facebook двух серьезных конкурентов, которые, я думаю, могли бы лучше защищать конфиденциальность. У WhatsApp, когда он только появился, была очень высокая защита конфиденциальности; его основатели покинули компанию, потому что были недовольны практикой конфиденциальности Facebook. Существование двух более добрых, более мягких, менее вмешивающихся в частную жизнь, менее дружественных к троллям альтернатив было бы хорошо для общества.
Почему, по вашему мнению, никто не забил тревогу, когда Facebook купил WhatsApp, или когда Google купил YouTube, или когда Amazon купил Zappos, или что там еще?
Я был в правительстве [в то время] и несу часть вины. Я думаю, что в то время было какое-то слишком почтительное отношение к Кремниевой долине, вы знаете, они были золотыми гусями. Они переосмыслили экономику, пересмотрели законы бизнеса. Когда Facebook купил Instagram, никто не сказал: «О, они просто выкупают своего самого крупного конкурента» — а ведь покупать своих самых опасных конкурентов незаконно. Люди говорили: «О, они не берут денег, мы не понимаем, как это работает». Это был не самый правильный момент.
Теперь, шесть лет спустя, мне кажется, гораздо более очевидно, что они просто выкупили своего крупнейшего конкурента. В случае WhatsApp они заплатили $19 млрд, и все спрашивали: «Почему они так много платят?» Но вы оглядываетесь назад и понимаете, что WhatsApp был нацелен на ту же рекламу, что и они, а монопольная прибыль гораздо выше, чем та цена, что они заплатили.
Я думаю, честно говоря, что мы это прошляпили; лучше не скажешь. Мы были ослеплены и соблазнены силой нового. В Вашингтоне есть плохая привычка, когда вы совершаете ошибку, а затем притворяетесь, что это хорошее решение. Я думаю, мы должны признать ошибку и исправить ее.
Говорили, что Amazon тоже включается в рекламную игру и отхватывает кусок этого пирога, а Google также зависит от веб-сервисов Amazon во многих смыслах. Мне кажется, что они поглотят всех. То есть, на мой взгляд, они самые устрашающие.
Я не думаю, что это вообще тривиально. Вы говорите о веб-сервисах, и это звучит как ерунда, но они становятся всем в значительной степени. Когда речь заходит об Amazon и Google, главный вопрос: «Чего они не будут делать? Что они не попытаются взять на себя?
Я думаю, что это вызывает глубокие вопросы о том, какую экономику вы хотите. Вы действительно хотите экономику, где существует небольшая горстка фирм, может быть, всего две фирмы, которые занимаются всем?
В некотором смысле это может показаться действительно хорошей идеей. Но я думаю, что в долгосрочной перспективе это проклятие большого бизнеса — даже величайшие компании начинают застаиваться и как бы загнивать. С такими огромными масштабами действительно трудно сохранить неизменным тот дух, который у вас был, когда вы были тем молодым, милым стартапом. Эти компании становятся слишком большими.
Было время, когда люди думали, что GM — самая эффективная, чудесная компания на земле. И вы знаете, вероятно, так и было в 1950-х годах. Но потребовалось три десятилетия, чтобы приспособиться к японской конкуренции. Боюсь, что это будет наш путь.
Если посмотреть на технологический сектор, то можно вынести важный урок из последних 40 лет. Америка вела антимонопольный процесс против IBM, разбила AT&T на мелкие кусочки, и прошло 30-40 лет, пока одна за другой не появились новые компании — Microsoft, Dell, Gateway, AOL, Compuserve, Google, Amazon. 30 лет ожесточенной конкуренции.
А в Европе и Японии сейчас те же крупные фирмы, что и в 1970-е годы. И я думаю, что именно благодаря тому, что Америка разбивала крупные компании, ворошила осиные гнезда, она и отвоевала свое мировое технологическое, да и и откровенно говоря, экономическое превосходство.
Поэтому я боюсь, что мы останемся [только] с Google и Amazon, если позволим им продержаться около 40 лет; если не будем ворошить осиное гнездо так, как сделали это с IBM, мы поплатимся за это.
Администрация Рейгана против IBM — это противостояние продолжалось годами и стоило миллионы долларов. Facebook настолько большая компания, у нее так много денег, и я чувствую каждый раз, когда она где-то появляется — например, когда Цукерберг давал показания перед Конгрессом, — настолько до боли очевидно, что многие из этих законодателей просто не знают, что такое интернет. Считаете ли вы, что что-то подобное случится снова? Просто пустая трата денег и десятков лет?
Ну, мой взгляд на дело IBM заключается в том, что люди в то время думали, что это плохая идея, но в ретроспективе это оказалось хорошей идеей. Мое мнение, высказанное в книге, состоит в том, что не нужно зацикливаться на том, во сколько обойдется дело, даже если это миллионы долларов, потому что мы говорим о миллиардах или даже триллионе долларов. Ставки огромны.
Вот что я говорю в книге: нельзя трястись над центами, говоря о долларах, нельзя трястись над миллионами, говоря о миллиардах.
Вы сказали, что Apple не существовало бы, не будь дела IBM.
Да, я это сказал. Дело против IBM заняло 13 лет, и мы не получили вердикта, но все это время существовал эффект «полицейского, держащего за локоть». IBM была когда-то всесильной компанией. Непонятно, была бы у нас независимая индустрия программного обеспечения или развилась бы так быстро идея программного обеспечения как продукта [без этого случая]. Это было одним из непосредственных преимуществ этих разбирательств.
И другое следствие — это дело предоставило возможности для развития сферы персональных компьютеров и программного обеспечения — так появились две компании, Apple и Microsoft. Они родились в результате судебного процесса над IBM. Это были смышленые парни, но людям иногда требуется толчок в спину.
Никто не хочет начинать в тени Facebook и идти в никуда. Snap был лучшим, но как у них дела? Их остановили. Я думаю, что гораздо сложнее представить такой революционный поворот, как случилось в 1980-х годах. Если бы над IBM не было никакого контроля, если бы они делали все, что хотели, я думаю, компания оставалась бы на вершине, а мы, возможно, все еще пользовались бы мейнфреймами или чем-то подобным — совсем другая ситуация.
Это в некотором роде дурацкий вопрос, но, оставив в стороне большую тройку, какие еще пять монополий должны быть разрушены?
Одна из них — фармацевтическая промышленность. Она требует гораздо более пристального внимания; это очаг антиконкурентных практик и попыток нажиться на экономике. Кабельное телевидение: кабельная индустрия — это нерегулируемая монополия с более чем 68 млн американцев, и сейчас никто не обращает на это внимания. Они могут делать все, что захотят. Я хотел бы еще раз обратиться к авиационной отрасли, которой, я думаю, ошибочно позволили консолидировать крупные компании, что ни к чему не привело, только стало хуже для тех, кто летает.
Есть и другие индустрии, которые более туманны, как отрасль удобрений, например. Большинство людей понятия о них не имеют, поэтому им позволили объединиться в три крупных глобальных игрока. Мировая индустрия пива сейчас слишком сконцентрирована. Несмотря на успех крафтового пива, произошло массовое объединение всех других сортов.
Я думаю, нам нужна надежная антимонопольная структура, которая бы реально могла регулировать монополии во всех индустриях. В настоящее время многие отрасли промышленности находятся на крайнем, беспрецедентном уровне концентрации.