Мысль о том, что язык, на котором вы говорите, влияет на ваше восприятие окружающего мира (так называемая гипотеза Сапира-Уорфа), имеет долгую и богатую историю. Большое количество исследований по этому вопросу было сосредоточено на восприятии цвета, и были накоплены доказательства того, что люди, в чьих родных языках сущестуют разные цветовые категории, видят мир вовсе не одинаково.
В новой статье, опубликованной в Psychological Science, Мартин Майер и Раша Абдель- Рахман из берлинского Университета Гумбольдта утверждают, что языковые различия, влияя на раннюю стадию визуальной обработки, могут даже определять, сможет ли кто-то видеть цветную форму — или нет. «Таким образом, наш родной язык — это одна из сил, которые определяют наше сознательное восприятие», — пишут они.
Длины световых волн, которые мы воспринимаем как цвета, образуют гладкий континуум, но, самое главное, цветовые категории, которые люди используют для разделения этого спектра, различаются в разных языках. Майер и Абдель-Рахман изучили носителей греческого, русского и немецкого языков, где эти категории отличаются.
В греческом и русском языках существуют слова «голубой» (light blue) и «темно-синий» (dark blue), но нет конкретного слова для обозначения всего спектра «синего» (blue) цвета. В немецком языке (как и в английском) люди могут использовать спецификаторы – «светло-синий» (light blue), «темно-синий» (navy blue), «небесно-синий» (sky blue) и т. д., — но для этих оттенков нет отдельных названий. С другой стороны, в немецком языке (так же как и в английском) есть отдельное слово «синий» (blue — на английском, blau — на немецком), охватывающий все оттенки синего. А в русском, греческом и немецком есть специальное слово для обозначения всех оттенков «зеленого» (green), как и в английском.
Ранее уже было установлено, что наличие термина для чего бы то ни было — объекта или цвета — ускоряет способность человека идентифицировать этот элемент среди множества других. Например, носители русского языка быстрее распознают разницу между голубым и темно-синим, чем англоговорящие. Майер и Абдель-Рахман решили пойти дальше и посмотреть, влияют ли лингвистические цветовые категории на вероятность того, что говорящие на разных языках люди вообще заметят некий предмет.
Сначала Майер и Абдель-Рахман протестировали 28 носителей греческого языка. В каждом испытании им показывали серию из 13 цветных стимулов, состоящих из геометрических фигур на фоне другого цвета. Участникам нужно было отыскать серый полукруг, который всегда появлялся в какой-то момент в каждом испытании. Серый полукруг в этом исследовании должен был только отвлекать внимание участников — чтобы понять, заметят ли они появляющийся в дальнейшем треугольник. Главной целью было определить, заметили ли участники цветной треугольник, когда он появлялся (он появлялся в 80% испытаний), и менялся ли результат в зависимости от его цвета относительно фона.
Нужно отметить, что треугольник был либо голубого цвета (light blue) на фоне темно-синего (dark blue), либо светло-зеленый (light green) на темно-зеленом фоне (dark green), либо голубого или темно-синего цвета на голубом или темно-синем фоне. В конце каждого испытания участников спрашивали, «какую часть» треугольника они видели — никакую, легкий или четкий образ либо «целый» треугольник.
Майер и Абдель-Рахман обнаружили, что, как и ожидалось, греки чаще замечали треугольник, когда он был голубым на темно-синем фоне (или наоборот), чем когда он был светло-зеленым на темно-зеленом (или наоборот ). Это согласуется с идеей о том, что наличие фундаментальных лингвистических категорий для двух типов синего привело к тому, что эти треугольники сознательно воспринимались участниками.
Когда исследователи повторили исследование с 29 немецкоговорящими участниками, они не обнаружили различий в показателях обнаружения голубых треугольников на синем фоне и зеленых — на зеленом. Но когда впоследствии они изучили носителей русского (у которых такие же цветовые категории, как у греков), они обнаружили ту же картину, что в первом эксперименте – русскоязычные участники чаще замечали треугольники в синем цвете, чем в зеленом, как и ожидали исследователи.
Для наблюдения за участниками, говорящими на греческом и немецком, Майер и Абдель-Рахман также использовали электроэнцефалографию (ЭЭГ) – сравнивали активность мозга участников во время визуальных задач. Результаты ЭЭГ подтвердили гипотезу, что родной язык влияет на очень ранний, автоматический этап визуальной обработки — мысль, которую некоторые другие исследователи оспаривали в прошлом.
«Настоящие результаты впервые показывают, что… наш родной язык и цветовые категории, которые в нем используются, могут влиять на то, воспринимаем ли мы стимул сознательно или нет», — пишут исследователи.
Различия в определении синего и зеленого между греками/русскими и немцами были не слишком значительными в статистических терминах. Тем не менее, «язык… кажется, играет активную роль в восприятии и помогает оптимизировать его в долгосрочной перспективе», — заключили исследователи.