В квазиреальном мире альтернативных фактов существует понятный интерес к психологическим причинам того, почему люди, как правило, так привязаны к своим мнениям и почему так сложно эти мнения изменять.
Мы уже много знаем о преднамеренных ментальных процессах, которые происходят, когда люди защищают свое мировоззрение — от поиска подтверждающих доказательств («предвзятость подтверждения») до методологических сомнений, используемых для выстраивания противоречивых доказательств (оправдание научного бессилия).
Недавно команда во главе с Майклом Гилиадом из Университета Бен-Гуриона в Негеве в статье для Social Psychological and Personality Science рассказала, что они обнаружили признаки быстрых и непроизвольных психических процессов, которые происходят всегда, когда мы сталкиваемся с мнениями, с которыми мы согласны.
Исследователи пишут, что «их демонстрация такого рефлекторного восприятия мнений может помочь объяснить удивительную способность людей оставаться при своих убеждениях».
В основе этого лежит то, о чем вы, вероятно, слышали, – эффект Струпа. Он описывает, как мы медленнее называем цвет чернил, которыми написано слово, когда значение слова не соответствует чернилам: например, КРАСНЫЙ написано синими чернилами. Эффект Струпа возникает потому, что наш мозг быстро и невольно обрабатывает смысл слова, что мешает обработке цвета чернил.
Некоторое время назад психологи обнаружили, что существует аналогичное явление для фактов (они назвали это «Познавательным эффектом Струпа»): мы быстрее проверяем правильность написания реалистичных, чем нереалистичных заявлений. Это говорит о том, что наше быстрое распознавание фактической точности взаимодействует с нашим суждением о правописании (хотя фактическая точность заявлений не имеет отношения к правописанию).
Теперь в четырех исследованиях Гилиад и его команда обнаружили, что что-то подобное происходит и со мнениями. Они составили 88 предложений, написанных на иврите, которые охватывали политику, личные вкусы и социальные проблемы, такие как «Интернет сделал людей более изолированными» или «Интернет сделал людей более общительными». Десятки участников из Израиля были ознакомлены с версиями этих утверждений, которые были либо грамматически правильными, либо нет (например, пол или использование единственного/множественного числа были неправильными), и задача участников заключалась в том, чтобы как можно быстрее указать, правильна ли грамматика. Позже участникам снова показали все заявления и попросили указать, согласны ли они с ними.
Основной вывод заключался в том, что участники быстрее определяли заявления как грамматически правильные, когда они соглашались с мнением, выраженным в предложении, по сравнению с тем, когда они были не согласны (не было разницы во времени, чтобы идентифицировать грамматически неправильные предложения). Это было так, хотя их согласие с мнением, выраженным в предложениях, не имело никакого отношения к грамматической задаче. «Результаты показывают, что согласие с заявленным мнением может иметь быстрый и непроизвольный эффект на его когнитивную обработку», — говорят исследователи, что похоже на познавательный эффект Струпа, наблюдаемый для фактов.
В заключительном исследовании ученые создали вариацию задачи, которая требовала от участников указать, положительны или отрицательны данные утверждения (например, «кориандр вкусный» или «кориандр отвратительный»). Для заявлений, с которыми они соглашались, участники быстрее отвечали «да», независимо от того, идентифицировали ли они их как положительные или отрицательные. Исследователи считают это подтверждением того, что у нас есть быстрая непроизвольная когнитивная предвзятость, заставляющая отвечать утвердительно на семантические вопросы о мнениях, с которыми мы согласны (исключая влияние беглости или незнания, которое могло бы свести на нет результаты по оценке грамматики высказываний в более ранних исследованиях).
«Нынешние результаты показывают, что хотя люди понимают субъективность своих суждений, они могут реагировать на высказывания, противоположные их мнению, как если бы они были фактически неверными, — говорят исследователи. — Различие между фактическими истинами и мнениями, считающимися истинными, имеет решающее значение для рационального дискурса. Однако это различие, по-видимому, выглядит весьма туманным в рамках человеческой психологии».
Ученые говорят, что их работа — «дополнение к набору инструментов социальных психологов», который можно было бы использовать в качестве нового способа изучения неявно выраженных мнений (например, альтернативы тесту неявной ассоциации). Дальнейшие исследования также могли бы заняться тем, смягчается ли описанный эффект такими факторами, как стресс, давление со стороны сверстников или индивидуальные характеристики — к примеру, политические пристрастия.